Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №12 за 1997 год
— Да, не густо, — согласился Моррисон. — Но нам еще повезло. С нами Реш. Славный пес! — Моррисон потрепал собаку по загривку. — Умница! Если бы он не оборвал постромки, вовремя почуяв опасность, сейчас бы лежал вместе с остальными псами на глубине тысячи футов. Остались бы мы без сторожа. Да и боец он отменный.
— Да уж. От одной собаки много проку...
— Ну-ну, еще как много. Будет драться вместе с нами. Если, конечно, не сбежит. А, Реш? Ты ведь нас не бросишь? Хороший пес.
Моррисон затеял возню с собакой, чтобы отвлечь товарища от мрачных мыслей, но Пирсен не обращал ни на что внимания:
— До ближайшего жилья — около сотни миль. С пустым брюхом мы и половины не пройдем. Мы вообще не дойдем, понимаешь, Генри!
— Не ори, — сжав зубы, тихо сказал Моррисон. — Мы должны верить в себя, тогда обязательно дойдем.
Ночью Пирсен долго ворочался на подстилке, стараясь как можно ближе лечь к огню, но так, чтобы не сгореть; неистово ругал холод, морозивший его спину; огонь, обжигавший его колени; и, наконец, забылся тяжелым сном.
Очнулись они от яростного лая Реша. Пес широко расставил лапы и ощетинил загривок. Уже совсем рассвело и волки, обезумевшие от голода, пошли на приступ.
— Том, расшевели огонь, а я постараюсь их сдержать! — крикнул Моррисон, подхватил винчестер и поставил его на боевой взвод.
— Хорошо, Генри, только береги патроны, бей наверняка. Два выстрела грохнули с минимальным интервалом. Ближайший волк споткнулся, перелетел через голову, коротко
взвизгнул и замертво упал на снег. Второй успел отпрянуть.
— Генри, сзади! — крикнул Пирсен.
Моррисон вскочил на ноги с одновременным разворотом, передернул затвор. Но ближайшие три волка нападать на него и не думали. Они деловито и хладнокровно перегрызли глотку своему раненому собрату и поволокли его прочь. По дороге к ним присоединились другие.
— Да-а... — протянул Пирсен срывающимся голосом. — Вот они — волчьи законы в действии. В сущности, они мало чем отличаются от человеческих.
— Борьба за выживание, — отозвался Моррисон, тяжело опираясь на винчестер. — У господина Дарвина это называется естественным отбором. Выживает сильнейший.
Пирсен открыл рот, что-то хотел сказать, но не смог — зашелся в долгом удушающем кашле. Примчался Реш, взметая снег.
Отбив атаку, они воспользовались передышкой и развели костер, набив котелок снегом. Вскипятили воду и, обжигая губы о закопченный металл котелка, по очереди выпили ее вместо завтрака.
— Последняя сигарета осталась, — сказал Пирсен, разрывая влажную пачку. — Покурим, может, не так есть будет хотеться.
«Патроны тоже последние», — в тон товарищу подумал Моррисон.
После перекура чувство голода действительно несколько притупилось.
Моррисон встал и налег на лямку волокуши, сделанной ими из нескольких крупных веток, перевязанных уцелевшими веревками. Она двигалась по рыхлому снегу с большим трудом. Еще бы! Мешок, лежащий там, весил не менее двухсот фунтов, и не чего-нибудь, а отменных самородков золота. Ровно половина этого фантастического богатства принадлежит ему — Генри Моррисону. А что такое богатство в представлении Генри Моррисона? Это прежде всего — хороший дом, а еще лучше — замок. И, конечно, возможность войти в высшее общество, стать настоящим джентльменом; посещать элитные клубы.
Наконец, он женится на Бренде Спенсер — этой холодной аристократке, которая с таким презрением его отвергла. Отвергла как парию, несмотря на то, что он ей несомненно нравился.
По существу, она стала его первой серьезной целью в жизни. Мечта о богатстве появилась позже, когда он понял, что с дырявым карманом ему не прельстить Настоящую Леди.
И эта цель наконец-то почти достигнута. Осталась самая малость — дойти и взять. Только бы дойти!
У Моррисона даже мысли не возникало, чтобы бросить проклятый мешок, тем самым сэкономив силы, и дотащиться до ближайшей фактории. Жаль, что Пирсен иного покроя парень. Он быстро вспыхивает, но быстро раскисает. Идет с закрытыми глазами, и лямка его повисла. Он больше не тянет. Это нечестно!
Том неожиданно упал на снег без чувств.
— Ладно, приятель, — с сочувствием произнес Моррисон, — привал так привал.
Он сходил к ближайшим кустам, задавленных высокими шапками снега, и наломал веток для костра. Огонь разгорелся и Моррисон подтащил Пирсена поближе к теплу, посадил его на волокушу. Вскоре Том пришел в себя и протянул к огню закоченевшие пальцы рук, откашлялся жутким надсадным кашлем и сказал:
— Слушай, Генри, в ближайшие день-два мы умрем. — Он тяжко выдохнул воздух и надолго замолчал, — Тебе придется идти одному. Я больше двигаться не в состоянии.
— Что ты предлагаешь? Я же вижу, что ты уже принял какое-то решение. Давай, выкладывай...
— Нам необходимо поесть, — выдохнул Пирсен, и на глазах у него появились слезы. — Вот, — прошептал он и кивком головы указал на собаку, лежавшую в трех футах от него.
— Реш?! — вырвалось у Моррисона, и пес тотчас навострил уши, посмотрев в его сторону, — Исключено! Кто нас будет охранять ночью? Это безрассудно.
— Послушай! — Пирсен несколько придвинулся и горячо заговорил: — Послушай, Генри, Мы с тобой какие-никакие, а все-таки друзья детства. Ты всегда славился расчетливостью. Так вот, вникни в мое предложение и ты признаешь, что я прав. Сейчас на карту поставлено все. Когда мы поедим, нам не нужны будут никакие сторожа. Мы отобьем любую атаку и без пса. Будем спать по очереди. Ну?! Согласен? Что тут думать, черт подери, дело касается наших жизней!
У Моррисона внезапно пропало желание возражать. Перспектива — в ближайшие полчаса вцепиться зубами в горячий кусок мяса — была настолько соблазнительной, что в конце концов он согласился.
— Жаль, конечно, беднягу, но, по-видимому, иного выхода у нас действительно нет.
— Реш! — произнес Пирсен, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Поди ко мне.
Пес поднял голову и посмотрел на хозяина тоскливым взглядом. Он тоже был голоден, так же обессилен, как и люди, и потому предпочел бы лежать у огня. Хозяин, однако, настойчиво повторил свой приказ и для большей убедительности прихлопнул по бедру распухшей ладонью. Реш нехотя встал, и, вяло перебирая лапами, рухнул на снег возле Пирсена.
— Реш, хороший, — говорил Пирсен, гладя по свалявшейся и обледенелой шерсти. — Ты уж прости, дружище, прости нас...
Пес поднял голову, подставляя ее под ладонь человека. С благодарностью принимал он ласки. Потом он положил голову на бедро Пирсена и, тяжело выдохнув, прикрыл глаза. Пирсен, нагнувшись над собакой, левой рукой осторожно гладил ее затылок, а правой — медленно и незаметно тянулся к голенищу унта, откуда торчала костяная ручка охотничьего ножа. Оранжевой вспышкой блеснула сталь, отражая свет костра, и в следующую секунду Пирсен резко вскинул руку с ножом. Он ударил, с хрипом выдыхая воздух.
Ужасная боль исказила его лицо. Он вскрикнул, извергая проклятия, и с отчаянием увидел, как по накренившемуся снежному полю неестественно большими прыжками убегает собака, а вместе с ней и последняя надежда на спасение.
Моррисон поднял товарища и привалил его беспомощное тело к мешку. Пирсен вдруг перестал ощущать правую ногу, хотя из нее торчал охотничий нож, загнанный в живую плоть по самую рукоятку.
— Я сейчас, сейчас, — приговаривал Моррисон, выдергивая ремень из петель штанов и осознавая весь ужас случившегося. — У тебя сильное кровотечение, надо наложить жгут. Все будет замечательно, держись, парень.
С помощью ремня он наложил на ногу жгут, закрутил его обломком ветки и, когда кровотечение уменьшилось, — резким движением выдернул нож из раны.
Генри наложил на рану плотную повязку из того же обрывка нательного белья. Пирсен пришел в себя, закрыл раненую ногу подолом шубы и снова затих. Он больше не всхлипывал и не стонал, и весь его вид выражал полную обреченность.
Моррисон принял решение, на которое он бы не согласился, будь положение дел иным. Он открыл мешок, выбрал несколько крупных самородков и рассовал их по карманам. Этого должно было хватить, когда они доберутся до жилья, на покупку собак и прочего снаряжения. Остальное золото придется спрятать. Опасно встречаться с людьми, когда ты обессилен и не можешь постоять за свой мешок с золотом.
Моррисон завязал мешок и с немалым трудом отволок его в ближайший овражек, где стояла огромная сосна с изогнутым стволом.
Пирсен вздрогнул и открыл глаза, когда Моррисон подхватил его под мышки и положил на волокушу.
Метель закручивала снежные спирали, быстро заметая следы. Человек шел походкой заведенного механизма — без мыслей, эмоций, имея единственную цель: пройти как можно большее расстояние за светлое время суток. Он падал, подолгу лежал на снегу, потом поднимался и снова шел вперед: к людям, к теплу, еде. И все это время он упорно тащил за собой Пирсена. Волокуша, казалось, с каждым шагом становилась все тяжелее.
